Сага о Белом Свете. Порнократия. Книга третья. Часть вторая - Евгений Черносвитов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А теперь самое время еще раз вспомнить в реверсе, как его понимал Джером Дэвид Сэлинджер. Работать с хрусталиками Лины нужно будет, введя ее психологически в состояние реверсии. Вот поэтому Кирилл попросил Наташу, Киру, Ирину и Анну составить предоперационную программу для Лины «премедикации». Для Кирилла просто была беда! Он чувствовал себя петухом с наседками. И, каждую, а то, сразу несколько, нужно «топтать»! У Сергея Васильевича были друзья. Сначала Владимир Николаевич, потом Клавдий. Жора для таких «балов Вальтасара» не подходил. Скорее он сам начертал бы на стене: «Мене, мене, текел, упарсин»! (Вот и значение слов: мене – исчислил Бог царство твое и положил конец ему; Текел – ты взвешен на весах и найден очень лёгким; Перес – разделено царство твое и дано Мидянам и Персам).
(Дан. 5:26—28)
Кирилл решил посоветоваться с Наташей и Кирой. Они, смеясь, были единодушны: «Натопим камины до березового жара в небольшой комнате в Особняке Алисы, разденемся до нога. Напьемся виски и будем бегать наперегонки по лестнице Фибоначчи вверх и вниз, пока не свалимся. Ну, а, если в головы наши запрыгнут хульные мысли, будем, как обычно их реализовывать!» – «Чего боишься? Ты ж Дубровский!» – это сказала Кира…
Да, Егор Прокудин не силен был в классике и в Бога не верил…
«Не криви улыбку, руки теребя, —Я люблю другую, только не тебя.Ты сама ведь знаешь, знаешь хорошо —Не тебя я вижу, не к тебе пришел.Проходил я мимо, сердцу все равно —Просто захотелось заглянуть в окно».
Будешь как этот герой Сергея Есенина или как Чайлд Гарольд.
«Ни в землях, где бродил я пилигримом,Где несравненны чары красоты,Ни в том, что сердцу горестно любимымОсталось от несбывшейся мечты,Нет образа прекраснее, чем ты,Ни наяву, ни в снах воображенья.Для видевших прекрасные чертыБессильны будут все изображенья,А для невидевших – найду ли выраженья?Будь до конца такой! Не измениВесне своей, для счастья расцветая.И красоту и прелесть сохрани —Все, что Надежда видит в розах мая.Любовь без крыльев! Чистота святая!Хранительнице юности твоей,Все лучезарней с каждым днем блистая,Будь исцеленьем от земных скорбей,Прекрасной радугой ее грядущих дней».
– Лучше я буду с вами и Сергеем Есениным и Джорджем Гордоном Байроном…
– О, сколько же тебе придется выпить виски!
– Не мне, а вам, мои наседки, чтобы увидеть во мне двух великих поэтов!
– И, то, правда! – Еще громче рассмеявшись, выпалили Наташа и Кира.
Глава 2. Post hoc non propter hoc10
«Take care not to disappear into the identity of another person, a man or a woman».11
(Фрэнсис Скотт Фицджеральд)Операция прошла без сучка и задоринки. Уже планирование операции, поэтапное рассмотрение неожиданных трудностей и сложностей показало, что все будет просто легко и быстро сделано. Через семь дней после пересадки новых хрусталиков, повязки с глаз Лины сняли. Время на адаптацию, к удивлению Кирилла и Альфреда, совсем не понадобилось. Подготовительный период – изготовление хрусталиков и адаптация их в стекловидное тело заняло всего два дня. У Кирилла возникла ощущения, что это не он оперировал, и вообще он ничего, во-первых, не делал нового, во-вторых – ничего сам не делал. Альфреду даже не нужно было надевать хирургические перчатки. Он в процессе операции, которая длилась два часа – по часу на глаз, и пальцем не пошевелил и ни к какому инструменту не прикоснулся. Он признался Кириллу, что, глядя, как оперирует Кирилл, он не мог избавить себя от мысли, что вся операция от начала до конца была похожа на действие какой-то силы, которая внедрилась в Кирилла, сделав его роботом. Лина сама соскочила с операционного стола. Как только освободили ее от фиксаторов, и не обращая внимание на медицинскую сестру, которая ее провожала в постоперационную палату, шла бодрым шагом и так. Как будто на глазах не было никаких повязок. Шла довольно-таки быстро. Кириллу пришлось чуть ли не бежать за ней. И он не знал, о чем ее спросить? Она вошла в палату, как будто прожила здесь не день и не два. И сразу улеглась на кровать. В ее движениях Кирилл опять увидел нечто робот подобное! Он решил. Что такое поведение Лины объясняется необычным действием на нее гексенала натрия. Который ввели ей в спинномозговой канал для анестезии.
– Как ты себя чувствуешь, Лина? – спросил Кирилл и почувствовал, что сильно напрягся.
– Профессор! Все путем! Что за дела, что ты беспокоишься так, аж весь позеленел!
– Откуда ты знаешь, что я «позеленел»? На твоих глазах ведь плотная повязка!
– Я не чувствую никакой повязке и ничего мне не мешает все видеть. Прекрасно вижу, например, что у тебя слегка дрожат ресницы, а одна ресничка выпала из верхнего века!
– Этого не может быть! Это твои постоперационные функциональные галлюцинации!
– Так? Сейчас я подойду к тебе, сдерну с тебя операционные штаны и сделаю тебе минет, который тебе так понравился и в самолете, и в Особняке… Ты вспомни, что вся наша групповуха распалась сразу же, как только твой член оказался у меня во рту и я его два часа не выпускала. Бабы перепились и этим все кончилось! – Кирилл не успел открыть рот, как его член Лина глубоко заглотнула по самые яйца. Он плюхнулся на ее койку и на час, пока она не выпустила его член изо-рта, покрывал постоперационную и ближайшие помещения оргазмическими вскрикиваниями и воем в промежутках оргазмов…
Лина рывком сдернула повязку с глаз. У Кирилла было ощущение, что он весь покрыт лучами солнца, голый, принимая воздушные ванны. Неожиданно рядом с ним оказались Наташа и Кира. Тела их лоснились от пота, все отверстия просто зияли, маня в глубину и бездонность.
– Что за черт, где мы? А вы Наташа и Кира как здесь оказались?
– Ты захотел нас и вот мы рядом! Мы хотим тебя. Бери нас все и сразу! Мы будем «биться» за каждый сантиметр твоего тела. Ты будешь в каждой нашей полости глубоко-глубоко, по очереди, но мы в каждом твоем движении участвуем все троя!
Началась свистопляска. Кирилл лежал на спине, а его членом распоряжались прелестные попки, погружая его полностью в одну из своих пещерок: то в Линину, то в Наташину, то в Кирину. Членораздельной речи не было, был постоянный стон, вскрикивание, чмокание и рев. Сколько это длилось – сплетение тел, прыжки на члене, взаимное облизывание и т. д. – не известно. Силы иссякли и они, лежа друг на друге заполнили собой постоперационную палату… Четыре нагих тел, покрытые слизью вагинальной и ректальной и обильно покрытые спермой… В плату зашла медицинская сестра, в чистеньком халатике, белых гольфах и тапочках. Волосы были покрыты медицинской косынкой с крестом и полумесяцем. Ей как-то нужно было перешагнуть через этот клубок мокрых, пышущих жаром, покрытых густым, невидимым специфическим ароматом смеси запаха спермы и женских выделений, что обильно появляются во время горячих половых сношений. Девушка широко раздвинула ноги, ища носком, куда поставить ногу, чтобы что-то взять из медицинского ящичка. Лина и Кира громко рассмеялись, сгруппировались и девушка, потеряв равновесие, села на шпагат. Ее трусики разорвались, она попыталась встать, но, поскользнулась о Наташу и упала на спину с широко раздвинутым ногами, в распахнутом халате, с лоскутами трусиков на ногах, зияя влагалищем. Наташа рассмеялась, крепко взяла член Кирилла в руку и одним движением пенетрировала его во влагалище медицинской сестры. Та громко ойкнула, межу ног полилась алая кровь разорванной девственной плевы. Все в миг словно протрезвели и пришли в себя. Кирилл твердым и спокойным голосом, извинившись за «неловкость», сказал:
– Ваша потеря, мадам, будет компенсирована. Жду Вас завтра в лаборатории в Замке в 12 часов.
Девушка что-то смущенно бормоча, прикрываясь халатом, выскочила из постоперационной палаты…
…Кирилл действительно пришел в себя и недоуменно оглядел расслабленных, еще в состоянии эротического пыла, влажных женщин и спросил:
– Наташа, Кира, как вы здесь оказались? Вы же были в Замке, у себя в пещере…
Не успел закончить спрашивать, как увидел, что в плате только он и Лина, лежат на полу и Лина нежно покрывает поцелуями его влажное от пота и слез лицо и шею.
– Наташа и Кира уже у себя и спят. Они проснутся, когда ты к ним придешь, поняв, что сейчас произошло и проникнешь в суть неких перемен, прошедших не только с тобой и со мной, но со всем Белым Светом.
Кирилл посмотрел в глаза Лины. Приятная струйка слегка покалывающей теплоты змейкой пробежала по его спине, от атлантного позвонка до кончика копчика.
– Что я должен понять? Я вижу, что операция блестяще произошла и Хильда, да Хильда, изобразила в благодарность для меня эту эротическую фантасмагорию, не показывая себя, чтобы я сразу не догадался в чем дело. Жаль вот только невинности медицинской сестры. Ноя постараюсь ее… утешить!
